Константин Струков, председатель совета директоров Челябинской угольной компании: «Угольщикам пора лоббировать свои интересы!»

Человек, который семь лет назад не дал погибнуть угольному бизнесу в области, сегодня по-прежнему не сомневается в его перспективах. Правда, только в том случае, если реформа РАО «ЕЭС России» будет проходить четче и в более сжатые сроки с учетом поручений президента Путина об увеличении доли угольной отрасли в энергетике страны. Так считает председатель совета директоров и собственник Челябинской угольной компании (ЧУК) Константин Струков. Предыдущие десять лет были характерны переводом станций по всей стране, и особенно в Челябинской области, с угля на газ. И на то были причины: нестабильность работы поставщиков угля, шахтерские забастовки, относительная дешевизна газа. Сегодня ситуация кардинально изменилась. Угольная отрасль области работает стабильно, выдерживая жесткую конкуренцию со стороны угледобывающих предприятий Кузбасса и Казахстана. Шахтерские бунты ушли в прошлое, социальная ситуация на шахтах стабилизировалась, зарплата выплачивается вовремя. Однако при этом энергетики значительно снизили объемы потребления челябинского угля, даже несмотря на значительный рост стоимости газа. В чем причины такой ситуации? Каковы перспективы Челябинской угольной компании? Об этом рассказывает руководитель ЧУК Константин Струков.

– Константин Иванович, с чего начиналась ваша деятельность в угольном бизнесе на Южном Урале?

– В 2000 году ситуация была не просто напряженной, а нулевой. «Челябинскуголь» к тому времени практически прекратил свое существование, а ЧУК еще не родилась. Задолженность по зарплате – 300 миллионов рублей, по налогам – 2,5 миллиарда рублей, полностью потерянное управление, воровство. Шахтеры копали огороды для начальства, сажали картошку, а оно взамен ставило им смены. Директора шахт чувствовали полную бесконтрольность, по полгода не появляясь на своих предприятиях.

В мой первый рабочий день на новом месте сразу случилась забастовка. Когда мы с Виктором Павловичем Бароном (генеральный директор ЧУК – Авт.) пришли на шахту «Центральная», люди лежали на досках и «загорали». Авторитет у руководства компании был никакой. Многие начальники, как я потом выяснил, просто не знали дорогу на свои предприятия. Люди годами не получали зарплату и приходили на работу… спать. Повсюду стояли кровати. Реальная власть сосредоточилась в руках профсоюзов, прежде всего – независимого профсоюза горняков и господина Родюка, занятого реализацией личных политических амбиций и не способного на конструктивное общение. Я уже не говорю о том, что в 2000 году во всей компании не было ни одного компьютера, а средний возраст управленческого аппарата составлял 65 лет, и там работало 400 человек. В общем, полный развал.

– И как с этим справились?

– Главное – надо было изменить сознание людей. Вся страна уже пришла в себя после дефолта, а здесь был просто каменный век. Мы провели большую кадровую работу, и 150 человек старше 65 лет отправили на пенсию. Эти люди потом приходили к нам и благодарили за то, что, прежде чем отправить их на пенсию, мы выплатили им все долги по зарплате – десятки тысяч рублей каждому. В 2000 году это были большие деньги. Люди не верили, что зарплату можно получать месяц в месяц. Но мы этого добились. Намучились с восстановлением нормального управления. Когда на первой планерке я собрал всех своих руководителей, один из директоров шахт мне с издевкой в голосе сказал: «Знаешь, куда ты пришел?». Но ничего, ситуацию удалось исправить. Для этого надо было в шесть утра ехать в шахту в наряд и отправляться туда же в 12 ночи.

– Почему вы пришли в этот бизнес? У вас ведь в то время уже было успешное предприятие – «Южуралзолото».

– Если бы я знал, что спустя семь лет мы придем к тому, с чего начинали, может быть, и не решился на этот шаг. В 2000 году таких проблем со сбытом, как сейчас, не было. Энергетики, по их собственным рассказам, метлой выметали уголь со всех складов. Спрос был колоссальный, но топлива не было. В сутки мы добывали тысячу тонн – в 10-15 раз меньше, чем сегодня. К тому же тогда на фоне всех разговоров по ТВ и радио о шахтерских забастовках мне хотелось сделать нормальную компанию, доказать, что этот бизнес может быть рентабельным. И мы ее сделали.

– В чем сегодняшние проблемы ЧУК?

Проблемы угольной отрасли области формируются в целом в энергетике области, региона и страны. Почти 90% электроэнергии в стране производится на газе. Несколько лет назад это было вполне оправдано, но сегодня при росте цен на газ, ожидаемом дефиците этого топлива возникла необходимость в более сбалансированном использовании различных видов топлива для получения электроэнергии. Это должно быть предусмотрено при реализации государственной стратегии энергетической безопасности России. Челябинская область уже сейчас испытывает дефицит электроэнергии. Этим объясняется активный интерес Анатолия Борисовича Чубайса к введению в строй новых мощностей на территории области. Не стоит забывать и о том, что правительство области и Минатом сейчас прорабатывают вопрос о возобновлении строительства Южно-Уральской АЭС.

На этом фоне главное – не потерять угольную отрасль. Шахту нельзя сегодня закрыть, а завтра открыть. Работа этого предприятия – круглосуточный, непрерывный процесс. Нужно сохранять кадры, а для этого необходимы стабильные заказы. Сегодня, к сожалению, мы испытываем значительные проблемы со сбытом. Ситуацию можно изменить с помощью государственного регулирования – у угольщиков должен быть гарантированный пакет заказов на год. Это позволит нам нормально планировать работу предприятия, гарантировать шахтерам достойную зарплату. Но сегодня лоббирование интересов угольной отрасли на государственном уровне отсутствует. В стране есть нефтяное лобби, газовое, какое угодно, кроме угольного!

– Каковы перспективы угольной отрасли области? Может быть, правы энергетики, переводя свои станции на газ?

– Мы любим все сравнивать с Америкой и Европой. Но в этих странах не сжигают так много газа на станциях. Угольные компании в США и Европе имеют большие доходы, так как газа там либо нет, либо он дорогой. А уголь хуже нашего по качеству в несколько раз. Впрочем, не стоит говорить: лучше или хуже. Все станции в нашей области построены под наш уголь. Однако сегодня их ресурс исчерпан, КПД станций составляет 20-30%. Такого износа нет нигде в мире. Нужно покупать новое оборудование «под уголь» и продолжать развитие местной энергетики и угольного бассейна. Использование газа для получения электроэнергии, конечно, технологически проще. Но, как говорится, нельзя класть все яйца в одну корзину. В нашем регионе необходима диверсификация источников получения электроэнергии. Это вопрос энергетической безопасности не только области… Требуется государственная поддержка угольной отрасли Южного Урала. Угольщикам пора лоббировать свои интересы!

– Константин Иванович, правда ли, что придя в ЧУК, вы привлекли в эту компанию несколько миллионов долларов?

– Да.

– Не боитесь их потерять?

– Нет. Челябинская угольная компания – это не просто уголь, у нас 18 различных предприятий, капитализация которых растет. Есть два крупных завода в Копейске и Коркино. Эти предприятия рентабельны и работают не только на ЧУК. Один завод проводит ремонт подземного горного оборудования, другой – электровозоремонтный. Я надеюсь, что даже если буду выходить из этого бизнеса, свои деньги верну.

– Говорят, недавно вы открыли еще один завод?

– Да, камнеобрабатывающий. Когда мы закрывали Копейский разрез, на его площадке, чтобы мощности не простаивали, разместили это предприятие. Купили для него итальянское оборудование, начали выпускать различные изделия из гранита. Здесь работают станки пятого поколения, таких заводов в России максимум два или три. Продукция предприятия при нынешнем строительном буме востребована. Единственный минус – сырье приходится покупать по всей стране, как ни странно, на Урале очень мало месторождений гранита.

– С уходом в угольный бизнес, наверное, вы стали уделять меньше внимание своему «первенцу» – «Южуралзолоту»?

– Наоборот. Между ЧУК и «Южуралзолотом» очень тесная кооперация. Мы не отгораживаемся друг от друга стеной, а работаем вместе. Так, литье для всех своих обогатительных фабрик делаем на заводе ЧУК в Копейске. Причем для фабрик, расположенных не только на территории области. У нас есть золотые рудники в Хакасии, Красноярском крае.

– Каковы перспективы «Южуралзолота»?

– Разведанные ресурсные запасы золота на территории области – 500 тонн. А в год мы добываем четыре тонны. Вот и считайте, на сколько лет нам хватит работы. Светлинское месторождение входит в десятку крупнейших месторождений золота в России. Но прежде чем достичь успехов в золотодобыче, нам пришлось потратить много времени и сил. Десять лет мы вкладывали большие деньги в геологоразведочные работы и покупку лицензий. В ближайший год собираемся выйти на IPO. Готовясь к этому событию, консолидируем сейчас все наши золотодобывающие активы.

– Говорят, что добыча золота в нашем регионе не очень выгодна с экономической точки зрения, слишком мала концентрация металла в руде.

– Да, о суперприбыли говорить не приходится. Мы работаем на низких содержаниях золота в руде – например, содержание золота на Светлинском карьере составляет 0,8–1 граммов на тонну руды. Поэтому несем большие затраты. Если бы у меня содержание золота было 3–5 граммов на тонну, добывали бы золота в пять раз больше. Приходится придумывать нетрадиционные способы добычи.

– Например…

– Стараемся подходить к освоению месторождения комплексно. Ничего не бросаем, рассматриваем все варианты добычи, в том числе и из «хвостов», то есть из использованной воды.

– Константин Иванович, прокомментируйте, пожалуйста, недавние трагедии в Кузбассе? Угольный бизнес не может обойтись без гибели людей?

– Трагедии в Кузбассе связаны, прежде всего, с профессиональной подготовкой инженерно-технического персонала. Я считаю, не может молодой человек 25–30 лет быть главным инженером крупной шахты – он явно не прошел все шахтерские ступеньки и производство досконально не знает. Отсюда риск. Кроме того, хочу подчеркнуть, что производство угля должно носить непрерывный характер. Если собственник пытается экономить за счет режима работы шахты, то возникают аварийные ситуации.

– А какова ситуация с безопасностью на шахтах ЧУК?

– Нас проверяют ежедневно и ежечасно. И это делают люди, в профессионализме которых я уверен. Кстати, многие из них – выходцы из Челябинской угольной компании. Если возникают намеки на проблемы, сразу принимается решение о закрытии опасного объекта.

– Раз уж заговорили о Кузбассе, то прокомментируйте, пожалуйста, недавнее письмо кемеровских законодателей в адрес нашего парламента с претензиями к вам. Мол, вы не платите зарплату работникам одного из местных предприятий, которое вам принадлежит.

– Три года назад мы купили там разрез. Но команда менеджеров, которой мы передали в доверительное управление 30%-й пакет наших акций, предприятие развалило и разворовало. В итоге все кончилось тем, что против этих управленцев было возбуждено три уголовных дела. Они начали выводить активы из предприятия, перестали платить людям заработную плату. Мы свои акции год назад продали одной из московских структур. Фактически к этому разрезу я уже никакого отношения не имею, но, видимо, кемеровским властям очень хотелось найти врага на стороне. Поэтому и появилось это письмо.

– В этом году Челябинскому угольному бассейну исполняется 100 лет. Как будете отмечать праздник?

– Скромно. Мы сегодня с трудом удерживаем ситуацию под контролем. Еле-еле набираем деньги на выплату заработной платы. Однако праздник, безусловно, состоится, потому что люди его заслужили.