Очередь

Михаилу Зощенко посвящается

Эх, товарищи, а жизнь-то улучшается! Гляжу, последнее время все что-нибудь покупают. Кто квартиру там. Кто машину. Некоторые собаками даже обзаводятся. Не жизнь прям пошла, а мечта.

Вот и я давеча решил машину купить. Потому что без машины мне несподручно. Никак нельзя без машины. У иных вон работа сидячая, так им грех вечером не прогуляться. А я устал что-то. Не собака, думаю, весь день пешком мотыляться, надо и в комфорте пожить.

Главное, товарищи, проблем с приобретением транспорта сейчас нет. Не то что в былые годы или, скажем, при развитом социализме – списки, разнарядки и вообще дефицит. Сейчас с этим строго, и машин такое изобилие, что у иных слабохарактерных личностей от этого многообразия развивается невротизм и ипохондрия.

Ну, скопил я две получки, продал для уверенности разное там барахлишко. Денег в аккурат на первый взнос. Ну, думаю, мне лишь бы за ворота выехать, а уж потом как-нибудь расплачусь. На крайний случай больным сделаюсь.

Пошел в автосалон. Здание у них такое вообще стеклянное со всех сторон. Справа, значит, вход. В нем дверь проделана, чтобы удобнее заходить. За дверью охранник сидит, товар караулит. На гостей ласково смотрит. Вокруг чисто, светло и плюнуть некуда.

Подходит ко мне продавец. Молодой такой, в униформе. Улыбается глуповато. Табличка к нему прикреплена, чтобы имя свое не позабыл.

– Вы, – говорит, – так посмотреть или с какой целью?

– Я, – отвечаю, – так смотреть не приучен. Раз пришел, значит, все – баста. Покупаю.

Очень он оживился и этак с флангу заходит:

– Вы, – говорит, – я вижу, самый для нас подходящий клиент. Я завсегда на клиентов нюх имею. И вы мне, – говорит, – сразу приглянулись своей серьезностью и порядочностью.

– Ну, – отвечаю, – тогда показывай товар.

Рассказываю я ему про свой экономический потенциал. Мол, столько-то у меня с собой, столько-то в банке дадут. И хочу я за свои пречистые получить вот этот автомобиль. А сам пальцем тычу, чтобы он скорее соображал.

– Выкатывай, – говорю, – скорее, пока настроение не кончилось.

– Вот и замечательно! – прямо-таки расцветает он. – Вы сейчас пройдите вон до той девицы, оформитесь и к июню, аккурат, забирайте свою машину.

– Как к июню? – удивляюсь. – Так ведь Новый год на дворе! Что же ты меня, арапская морда, профанациями кормишь? Ежели уплачено – изволь выкатить товар!

Он тушуется, кряхтит и оправдывается:

– Очередь ведь…. А вы только пятую часть плотите…

– Ничего, – говорю, – выкатывай пятую часть. Остальное потом заберу. К весне.

А он «не положено», и все тут. В общем, только хотел я его в бок пихнуть за подрыв новогоднего настроения, как кто-то меня окликает:

– Вы, говорит, чудак, зря на продавцов кидаетесь. Очередь на машины. До нового года купить навряд ли получится. Я вот, – говорит, – уже с октября стою. Ничего.

Оглядываюсь – мужчинка в уголке стоит. Судя по виду, действительно – с самого октября. Невзрачный такой субъект с глазом косящим. Из мастеровых, наверное.

– Очень, – говорит, – мне ваш нахрапистый характер нравится. Ежели хотите, я вам свою очередь переуступлю. Прошу немного – всего двадцатку. К марту заберете товар.

– Нет, – отвечаю. – Покорнейше благодарю. Не привык я за свои деньги в очередях простаивать. Продолжайте, – говорю, – ожидание.

Выхожу я с нелегким сердцем и думаю: зря я продавцу про первый взнос сказал. Время сейчас такое – восторженное. Новый год на носу. Потом инфляция. Потом дефолт. Тут, понятное дело, каждый мечтает деньги потратить. Иные, небось, чемоданами везут. Кто побогаче, поди, в сейфах тащат. А тут я со своими двадцатью процентами.

Решил действовать по-другому. Дома пальто нашел лучшее. Туфли на тонкой подошве. Перчатки с лайкрой у супруги взял. Шляпу сатиновую. Вырядился и поехал в другой салон.

Только пока ехал, замерз маленько. Выкатываюсь из трамвая, и прямо зуб на зуб не попадает. Эх, думаю, в таком виде сунусь – вообще на октябрь поставят.

Дворник тут у салона крутился, пандус скоблил. Я ему помог маленько снег покидать, согрелся. Хорошо так стало, тепло. Даже, как будто, чересчур. Захожу в салон, и от чувства собственной важности прямо пот прошибает. До того прошибает, зараза, что по спине струится и в брюки проникает.

Захожу я, значит, решительно и кричу поскорее показать мне ассортимент. Про взнос молчу и вообще держусь нагловато, чтобы они меня приняли за местного миллиардера.

– Я, – говорю, – жене машину покупаю. На Новый год. Так что, извольте поскорее оформить сделку, а то у нас, миллиардеров, каждая секунда стоит как три таких машинешки.

Теперь, конечно, продавцы вспотели, забегали. Который понаглее отвечает:

– Никак, – говорит, – к Новому году не получается. Очередь. А вы, – говорит, – к Дню защиты детей не желаете? Очень у нас в стране принято к этому дню такие машины дарить.

– На черта, – кричу, – моей жене машина к Дню защиты детей? Она у меня совершеннолетняя.

Тут другой вмешивается:

– К Дню защиты детей – это, конечно, глупости. И поскольку вы столь многоуважаемый субъект, то мы, – говорит, – готовы привезти вам автомобиль к 8 марта.

Тут я еще раз делаю строгое лицо, и он устало соглашается:

– Ну, хорошо, забирайте вот этот экземпляр. Прямо из салона. Его шеф для своей жены берег. Ну, ничего. Клиент важнее. Особенно богатый или глупый. А у вас, – говорит, – прямо полный набор получается.

Вот, думаю, поперло так поперло – кажись, клюнули. Сажусь поскорее в машину, а менеджер вьется кругом и товар расхваливает.

– Руль тут, – говорит, – в восьми плоскостях регулируется. Сиденья, – говорит, – с подогревом, массажем и душем Шарко. В бардачке холодильник, мини-бар и домашний кинотеатр. Ручник ножной, ножник ручной. Зеркала с подсветкой и специальным покрытием – смотришься лет на тридцать моложе. Для вас, – говорит, – крайне необходимая опция.

А я все больше на ценник кошусь. Нули считаю. Так гляну – вроде как чересчур много выходит. А так погляжу – как будто даже сдача остается. Наконец, посчитал, вспотел еще раз и говорю сурово:

– Что же ты мне, продажная душа, самый дорогой товар подсовываешь? Не привыкла, – говорю, – моя супруга к такой роскоши. Давай, говорю, такую же, только без душа Шарко, ручника и зеркал. Мы, миллиардеры, деньги считать умеем.

Очень он тут опешил и говорит:

– Дешевых версий нет… Спрос на них большой в разных странах и в Эфиопии. И через это нашим северным государствам почти ничего не остается. Можем поставить вас на август…

Не стал я его дослушивать, а зашагал к выходу. Провались, ты, думаю, со своей Эфиопией…

Тут, представьте себе, ловит меня какой-то дяденька. Высокий такой блондин с шарфом вокруг шеи. И говорит:

– Мне на ваши мучения прямо больно смотреть. Я уже полчаса за вами наблюдаю и глубоко сочувствую вашим миллиардерским причудам. Но коли, – говорит, – вам нужна машина срочно, то пройдите в салон по соседству. Там продают прямо со склада по бросовой цене.

Прихожу – и действительно: в какую машину не ткни – забирайте-пожалуйте. Продается все, кроме пластмассовых подставок для ценников. Их за так отдают.

Хожу, хожу, и тут меня одолевают сомнения. Что же это, думаю, получается? Где-то очереди прямо до осени и эфиопы, будь они неладны, ни в какую ихних машин не уступают. А тут забирай на здоровье? А эфиопы, между прочим, не та народность, чтобы просто так от ценных марок отказываться. Чует мое сердце – обман.

В общем, ушел. А пока брел домой, объявление на столбе увидел. Продается машина. Старая. Гнилая. Без мини-бара и душа Шарко. Недорого. Срочно.

Все чистая правда оказалась. Машина постарше меня будет. Душем Шарко обдает, только когда по лужам едешь. Кузов гнильцой маленько шибает. Но зато недорого и срочно. А это, товарищи, при современном ритме жизни перевешивает тысячу других более мелких достоинств.